О пределах, в которых допускалось применение судебного поединка

Произведения о духе законов / О происхождении и изменениях гражданских законов у французов / О пределах, в которых допускалось применение судебного поединка

В случаях принятия вызова по какому-нибудь маловажному гражданскому иску сеньор заставлял противников отказаться от поединка.

В случае общеизвестного факта, например, если был убит человек на рынке, на глазах толпы, не требовалось ни доказательства посредством свидетелей, ни доказательства посредством поединка; судья выносил приговор на основании общеизвестности факта.

Если на суде сеньора часто повторялись тождественные решения и таким образом обычай делался хорошо известным, сеньор, чтобы не вводить изменения в обычаях в зависимости от исхода поединка, отказывал сторонам в этом последнем.

Вызывать на поединок можно было только за себя, за члена своего рода или за своего сеньора.

Если обвиняемый был оправдан по суду, другой родственник не мог требовать поединка. В противном случае дело могло бы тянуться до бесконечности:.

Если человек, за смерть которого родственники хотели мстить, оказывался в живых, о поединке не могло быть более речи, равно как и в том случае, когда вследствие установленного алиби обнаруживалась невозможность самого факта.

Если убитый перед смертью объявлял невинным человека, на которого пало подозрение в убийстве, и при этом называл другого, поединок не мог иметь места; но если он при этом никого не называл, его объявление принималось за свидетельство прощения своему убийце, и тогда преследование вступало в силу, а дворяне в таком случае могли даже вступать между собой в войну.

Если во время этой войны один из родственников делал или принимал вызов на поединок, то право войны прекращалось: предполагалось, что стороны имеют намерение вести дело обыкновенным судебным порядком, и та из них, которая стала бы продолжать войну, была бы приговорена к возмещению убытков.

Итак, применение судебного поединка представляло ту выгоду, что оно могло общественную усобицу обратить в частную распрю, восстановить авторитет суда и вернуть в сферу гражданских отношений людей, которые признавали только международное право.

Если, с одной стороны, бесчисленное множество разумных вещей ведется самым безрассудным образом, то, с другой стороны, встречаются и безрассудства, которые проводятся очень разумно.

Когда обвиняемый в преступлении неопровержимо доказывал, что преступление совершено самим обвинителем, то вызова на поединок не допускалось, потому что всякий преступник предпочтет сомнительный исход поединка несомнен-. ному наказанию.

Поединок не применялся в делах, решаемых третейским судом или церковными судами, а равно и в спорах о вдовьей части.

«Женщина, — говорит Бомануар, — не может вступать в единоборство». Если женщина вызывала кого-нибудь на поединок, не называя при этом своего заместителя, вызов не принимался. Для этого требовалось, кроме того, полномочие со стороны ее барона, т. е. мужа; но для привлечения ее к суду такого полномочия не требовалось.

Если истец или ответчик были моложе 15 лет, поединок не разрешался; впрочем, он мог назначаться по делам мало-. летних, если опекун или заведующий имуществом малолетнего принимал на себя риск, соединенный с этой формой судопроизводства.

Вот, по-моему, те случаи, когда поединок допускался для крепостного: он мог вступать в единоборство с другим крепостным, со свободным и даже с дворянином, если его вызывали; но если он сам вызывал дворянина, последний мог отказаться от поединка, даже сеньор крепостного имел право отозвать его из суда. Крепостной мог на основании грамоты сеньора или на основании обычая вступать в поединок со всяким свободным человеком, «церковь настаивала на этом праве для своих крепостных, усматривая в нем знак особого к себе почтения.