О судебном поединке между одной из сторон и одним из свидетелей

Произведения о духе законов / О происхождении и изменениях гражданских законов у французов / О судебном поединке между одной из сторон и одним из свидетелей

Бомануар говорит, что если тяжущийся усматривал опасность в показании свидетеля, то мог отвести следующего свидетеля, объявив судьям, что противная сторона поставила ложного свидетеля и клеветника; если свидетель хотел продолжить спор, то делал вызов. Этим устранялся вопрос о судебном расследовании, потому что если свидетель терпел поражение, это служило доказательством того, что сторона поставила ложного свидетеля, и она считалась проигравшей.

Не следовало допускать второго свидетеля до присяги, потому что он дал бы свое показание, и дело было бы решено показанием двух свидетелей; если же был остановлен второй свидетель, показание первого становилось бесполезным.

После того как второй свидетель отвергался, сторона не могла уже представлять других свидетелей и проигрывала; ко если не было вызова на поединок, можно было представлять других свидетелей.

Бомануар говорит, что свидетель, прежде чем дать показание, мог сказать своей стороне: «Я не хочу ни драться из-за вашей ссоры, ни судиться из-за моей; но если вы согласны защищать меня, то я охотно скажу правду». Тогда тяжущийся должен был драться за своего свидетеля, и хотя ему не отсекали руку в случае победы противника, свидетель его отвергался.

Я полагаю, что порядок этот представлял собой видоизменение древнего обычая, и основываюсь на том, что обычай вызова на поединок свидетелей мы находим в баварском и бургундском законодательствах без каких-либо ограничений.

Я уже говорил о постановлении Гундобада, против которого так сильно восставали Агобард и св. Авит. «Если обвиняемый, — говорит этот государь, — представляет свидетелей, готовых показать под присягой, что он не совершил преступления, обвинитель может вызвать на поединок одного из свидетелей; ибо справедливо, чтобы тот, кто вызвался дать присягу и объявил, что знает правду, не отказывался постоять за нее на поединке». Таким образом, этот король не допускал со стороны свидетелей никаких отговорок, которые позволяли бы им уклониться от поединка.